Надо сказать, что еще в советский период выдвигались довольно-таки любопытные технократические проекты, призванные осуществить прорыв страны в постиндустриальное (информационное) общество. В 1963 г. вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в котором намечалось создание Единой системы планирования и управления (ЕСПУ) и Государственной сети вычислительных центров. Потом было принято другое название – Общегосударственная автоматизированная система планирования и управления в народном хозяйстве (ОГАС). Правительство было готово реализовать крупномасштабный проект директора Института кибернетики АН УкрССР Виктора Глушкова, который предлагал перевести управление народным хозяйством на электронно-кибернетическую основу. Помимо автоматизированных систем управления Глушков разрабатывал системы математических моделей экономики и безналичного расчета физических лиц. По сути, речь шла о том, как сделать планирование не просто директивным, но и по-настоящему научным. При этом Глушков опирался на отличное знание экономической жизни страны. Только в 1963 году он посетил около ста предприятий, лично отслеживая цепочки прохождения статистических данных. Академик выдвинул крайне интересную теорию «информационных барьеров». Согласно ему человечество пережило за всю свою историю два кризиса управления. Первый произошел в период разложения так называемого «родового» строя. Тогда усложнение общественных отношений и увеличение потоков информации привело к возникновению товарно-денежных отношений и иерархии. Но в XX веке наступил второй кризис, когда отношения усложнились настолько, что человек уже просто стал неспособен выполнять все необходимые функции управления. Так, по расчетам Глушкова, каждый человек должен был (без помощи) техники выполнять до миллиарда операций в год. Получалось, что даже в современный ему период на земном шаре необходимо было проживание 10 миллиарда человек. Глушков отмечал: «Отныне только «безмашинных» усилий для управления мало. Первый информационный барьер, или порог, человечество смогло преодолеть потому, что изобрело товарно-денежные отношения и ступенчатую структуру управления. Электронно-вычислительная техника - вот современное изобретение, которое позволит перешагнуть через второй порог. Происходит исторический поворот по знаменитой спирали развития. Когда появится государственная автоматизированная система управления, мы будем легко охватывать единым взглядом всю экономику. На новом историческом этапе, с новой техникой, на новом возросшем уровне мы как бы «проплываем» над той точкой диалектической спирали, ниже которой…остался лежать период, когда свое натуральное хозяйство человек без труда обозревал невооруженным глазом». Глушковская диалектика вполне соответствует философии традиционализма. Он сравнивает общество будущего с натуральным хозяйством, которое, как известно, достигло вершины своего развития именно при феодализме. Действительно, натуральное хозяйство эпохи феодализма было весьма управляемо и обозримо. Таким же станет и натуральное хозяйство будущего постиндустриального феодализма – за счет мощных систем автоматизированного управления. Эти системы высвободят огромное количество человеческой энергии, необходимое для того, чтобы производить новейшие технологии. Впрочнем, это будет удел меньшинства, большинство с облегчением займется пасторальным, эстетическим производством. При этом, как представляется, сама система планирования, основанного на точном «математическом» знании, будет именно государственной системой. Ведь никто иной, как государство, сможет подняться над всеми групповыми и корпоративным интересами, оглядывая всю картину жизни страны. Увы, план Глушкова был отвергнут, а премьер-реформатор Косыгин взял на вооружение идеи таких экономистов-рыночников, как Либерман. Последние предлагали ориентировать экономику на прибыль от себестоимости. В сталинские времена, напротив ориентировались на снижение себестоимости (отсюда – знаменитые понижения цен), не связывая жестко ее и прибыль. В результате роль стоимостных показателей снижалась. По воспоминаниям Микояна, в конце жизни Сталин хотел свернуть товарно-денежные отношения и перейти к прямому товарообмену. По сути, это было своеобразным возрождением феодальной экономики с ее огромной ролью натурального хозяйства. Но только новая натуральная экономика опиралась бы на мощную техническую базу, плановое регулирование и мощное государство державного типа. Это, конечно, не имело ничего общего с марксизмом, который настаивал на отмирании государства и слиянии наций. Хрущев, а затем и Брежнев, отказались от этих планов. Советскую экономику заставили работать по чуждым ей схемам, что и породило пресловутый застой. Теперь прибыль жестко привязывалась к себестоимости выпускаемой продукции. Снижать себестоимость стало невыгодно, ибо это снижение уменьшало прибыль. Не выгодным стало усовершенствование производства. Плановое регулирование оказалось нарушенным, а нормальное рыночное так и не было введено. В результате стал образовываться теневой сектор. По некоторым данным, его обороты составляли где-то от половины госбюджета. И все это осуществлялось на криминальной основе, без всякого обложения налогами! Да брежневский СССР следует считать самым капиталистическим из всех тогдашних стран! (СССР, за исключением сталинского периода был на две трети буржуазным государством). Показательно, что против Глушкова выступали не только дуболомы из ЦК, соблазненные либеральными экономистами. На Западе также подливали масла в огонь, в открытую стуча советским вождям: «Глушков собирается заменить кремлевских шефов вычислительными машинами!». В 1971-1973 год, в Чили, при Альенде группой ученых, возглавляемых английским кибернетиком Стаффордом Биром также была сделана попытка создания кибернетической системы управления экономикой страны. Но проамериканская хунта Пиночета, после прихода к власти этот эксперимент немедленно свернула, проявив трогательное единодушие с советским руководством. Коммунизм и либерализм еще раз показали себя силами, которые целиком принадлежат к уходящей индустриальной эпохи с ее огромной ролью физического труда и околонаучного волюнтаризма.
