Современным марксистам совершенно ясно – для построения коммунизма нужно, прежде всего, захватить власть. Однако сам по себе социалистический переворот автоматически не принесет коммунизма. Впрочем, если разобраться, то весь смысл революции заключается в коренном переломе уклада жизни общества, а совсем не в военном перевороте, как почему-то привыкли считать. Это наглядно демонстрирует мировая история: в СССР революция, по сути, началась в 1929 году с всеобщей коллективизации и последующей индустриализации. Однако даже обобществление собственности и централизация управленческого аппарата не гарантирует успешного построения коммунизма. И советская история – яркий тому пример. Разные люди видят разные причины краха социализма в СССР. Однако, как говорил Маркс, базис жизнедеятельности общества – это производственные отношения, все остальное – надстройка. Так что причину краха социализма в Советском Союзе следует искать в организации экономики страны, прежде всего в отказе от ликвидации товарно-денежных отношений.
Слова словами, но что в действительности мы можем предложить взамен рыночных отношений? Социалистические – ответят многие. Но чем по существу такие отношения будут отличаться от капиталистических, кроме названия? Ведь в СССР, несмотря на плановость нашей экономики, рынок продолжал существовать. Не смотря на планирование, не смотря на централизацию управления экономикой, ввести прямой продуктообмен не удалось. Как оказалось, товарно-денежные отношения простым указом партии не отменить, экономика имеет свои законы, которые просто так не обойдешь, коммунизм действительно нужно строить, его нельзя ввести просто волевым решением. И это особо остро понимали революционные лидеры.
Для диалектического мировоззрения, каким обладали и Маркс, и Энгельс, и Ленин, проблема преодоления капитализма представлялась не только как проблема преодоления частной собственности на средства производства, но и как проблема преодоления разделения труда на умственный и физический. Если одни люди будут управлять, а другие им подчиняться, то даже в условиях социалистической собственности вряд ли удастся построить коммунизм. Наличие этого разделения в социалистическом государстве напрямую указывает на то, что капитализм далеко еще не преодолен по содержанию. В. И. Ленин в первые годы Советской республики понимал, что стране придется решать задачи, которые не успел решить капитализм – прежде всего масштабное индустриальное строительство. А если учесть, что 80% Российской империи - безграмотные крестьяне, то предстоял довольно зыбкий путь, один неверный шаг которого мог вернуть страну обратно к рынку. Поэтому единственное, что он смог предложить в сфере управления – каждому человеку быть достаточно развитым, чтоб суметь управлять. Это, конечно, не отменяло бюрократического метода в управлении, но в этом случае каждый бы, по крайней мере, имел возможность контролировать и легко заменять управленца. Нельзя пока уничтожить бюрократию – пусть каждый становится на какое-то время бюрократом! Так мыслил себе диктатуру пролетариата Ленин. Однако это был очень длинный путь, который впоследствии так и не удалось завершить.
В первые десятилетия советской власти с проблемой управлением производства вполне справлялся бюрократический аппарат. Тогда наша промышленность только начинала развиваться, поэтому весь процесс производства можно было обозреть единым взором. Но к началу 50-тых годов производство выросло настолько, что эффективно управлять командно-административными средствами становилось невозможно. Для этого пришлось бы вовлекать в управление больше людей, чем проживало в стране. Поэтому перед экономистами возникла проблема – что же делать дальше? На этот вопрос тогда не был найден ответ. Наиболее компетентный в этом вопросе автор – И. В. Сталин в своей работе «Экономические проблемы социализма в СССР» пишет, что без уничтожения товарного характера хозяйства ни о каком движении к коммунизму не может быть и речи. Для решения этой проблемы Сталин предложил непосредственно переходить на продуктообмен между городом и деревней, как бы трудно это не казалось. Но даже его ближайшие соратники не до конца понимали глубины вопроса и побоялись это делать.
Как известно, процесс производства сам дает ключи к решению поставленных им же задач. Проблема управления экономикой не оказалась исключением. Уже в начале 50-тых годов появились первые электронно-вычислительные машины. Кибернетика, наука о которой ранее слышали лишь профессионалы, вдруг обрела широкую известность. После короткого, но яростного спора по поводу идейной составляющей кибернетики, о ней серьезно заговорили как о науке будущего. Именно она могла решить проблему научного управления общественными процессами. ЭВМ тогда стали активно применяться во многих отраслях производства, все прекрасно понимали, что за этими техническими средствами будущее, и вполне целесообразно применять их для управления экономикой.
Найти человека, который смог бы разработать такую систему для СССР не составляло никаких трудностей, поскольку за время существования страны уже была создана лучшая в мире система образования. Создание такого проекта поручили академику В. М. Глушкову, который на то время имел авторитет во всем мире. Он разработал общегосударственную автоматизированную систему управления экономикой (ОГАС). Это был вполне логический шаг к развитию социализма. Проект поначалу был воспринят «на ура!».
Предполагалось, что вся производственная информация прямо с предприятий будет поступать на вычислительные центры, которые будут в каждом регионе. Эти центры связывались с помощью сети в единую систему, и обработанная информация поступала в единый общегосударственный центр. С помощью механизмов обратной связи осуществлялся контроль исполнения и постоянная корректировка управленческих решений. Т. е. система легко работала в условиях постоянного изменения производственной среды, и могла сама вносить корректировки в решения в простых ситуациях. На практике это привело бы к постепенному переходу рычагов управления от бюрократического аппарата к «более компетентным органам». Ведь электронная машина и решения принимала бы быстрее, и просчитывала намного больше вариантов, и не спешила бы домой в конце рабочего дня, и не делала бы ничего «по блату». Кроме простого ускорения обработки информации, это давало возможность просчитывать наперед все потребности производства и оптимизировать усилия и средства. Учитывая огромные скорости вычисления, процессом производства можно было управлять в реальном масштабе времени, «на ходу» устраняя ошибки и недоработки. С помощью системы можно было управлять целым комплексом отраслей, планировать потребности не только заводов, но и людей. Глушков предложил ввести электронные деньги для расчета с населением в «переходной» период, которые постепенно бы вытеснили «живые» деньги. Ну а убрать электронные деньги, когда технические средства достигнут нужного уровня (естественно, систему предполагалось вводить постепенно, по мере развития производства и технологий), совсем не сложно. Это был уже научно обоснованный и спланированный переход к коммунистическим отношениям. Огромное преимущество перед западными странами состояло в том, что у нас была плановая экономика, а государственная собственность на средства производства не порождала конкуренции и коммерческой тайны, что позволяло легко собирать и обрабатывать информацию для того, чтобы по-разумному управлять экономикой. Просчитанный с помощью ЭВМ научно обоснованный прогноз мог плавно превращаться в государственный план, выполнение которого с помощью той же самой системы сбора и автоматизированной обработки информации можно было в деталях контролировать в режиме реального времени и на ходу вносить коррективы как в планы, так и в ход их исполнения.
Но когда дошло до дела, то все оказалось не так уж просто. В самый последний момент проект был отклонен, и вместо него приняли введение рыночных механизмов для регулирования производством. Это была так называемая Косыгинская реформа 1965 года. Отговорка банальная: «рыночная» реформа, как уверяли экономисты, не требовала никаких затрат, а для построения ОГАС нужны были немалые деньги. Конечно, ОГАС через несколько лет окупила бы себя, но партия выбрала «бесплатный сыр». Возможно, были другие причины – ведь введение такой системы повлекло бы за собой настолько гигантскую революцию в способе производства, что это полностью подорвало бы старый порядок управления и привело бы к коренным преобразованиям всего нашего общества. Довольно скоро бюрократический аппарат отпал бы по ненадобности, а высвобождение людей из рутины производства и обслуживания, и доступ их к всестороннему образованию давал возможность управлять производством буквально каждому. Это давало ответ на тот вопрос, который ставили классики марксизма – вопрос об уничтожении бюрократии, вопрос о снятии разделения труда - верховенстве умственного труда над физическим, вопрос о действительном обобществлении собственности. Т. е. введение таких революционных мер требовало революционного сознания, а в партии людей, обладающих таким сознанием, уже было мало… Тем более, что бюрократия, прочно приватизировавшая власть, уже не хотела отказываться от своего особого положения. А рыночные отношения как раз и составляют ту гнилую почву, на которой буйным цветом процветает бюрократия. Вместо ОГАС был взят курс на децентрализацию управления, что усиливало власть «местных князьков». Главным критерием эффективности деятельности предприятий становилась прибыль, отрасли не могли уже управляться централизованно, что неизбежно привело к усилению рыночного обмена. Даже если предприятие было неприбыльным, но в целом для отрасли или для общества в целом, приносило пользу, оно все равно объявлялось «плохим», поскольку с помощью бюрократического аппарата такая «тонкость», как общественная польза, была далеко не всегда заметна. Тогда никто не стал прислушиваться к мнению Глушкова, который утверждал, что без введения ОГАС Советский Союз уже к 80-м годам ждут «большие трудности». Напротив, ему порекомендовали временно забыть об ОГАС как о всеобщей системе, и предложили вводить проект постепенно в отдельных отраслях, в частности, в «оборонке». Конечно, это привело к серьезным успехам в этих отраслях, но никак не означало прорыва для страны в целом, и не вело к коммунизму. Мало того, в экономике в целом в это время происходило лавинообразное накопление элементов товарных, рыночных отношений.
В 1965 г экономистам, партийным деятелям, просто не хватило марксистского образования, и в следствии – целостного восприятия мира. Была подорвана экономическая платформа социализма, что неизбежно вело к его вырождению. Однако, если назрела производственная необходимость, то новый человеческий опыт не мог исчезнуть бесследно. Своеобразная «ОГАС», хотя и куда более скромная по масштабам, была введена на практике в другом уголке Земли – в Чили, во время президенства Сальвадора Альенде. Страна находилась в условиях очень жесткой экономической блокады со стороны США, которые как огня боялись социалистических преобразований в Чили. Поэтому правительство «Народного единства» решило брать на вооружение науку, поскольку только управление научными методами давало преимущество над капиталистическими гигантами. В Чили был приглашен один из лучших специалистов в области кибернетики Стаффорд Бир, который, разработал автоматизированную систему управления национализированными предприятиями Чили. Проект получил название «Киберсин». Он представлял собой автоматизированную систему сбора и обработки информации, которая состояла из четырех основных компонентов: «Кибернет» - сеть, осуществлявшаяся с помощью телексной связи, «Киберстрайд» - компьютерные программы, «Чико» - математическая модель чилийской экономики - и ситуационная комната – главный «мозговой центр», из которого велось управление. Последняя представляла собой зал с экранами, на которых отображалось в виде графиков и схем состояние экономики Чили. Отсюда можно было управлять производством всей страны в реальном времени, сразу же видеть результат принятых решений и при необходимости вносить поправки. Не с запозданием в 9 месяцев, как это, по наблюдениям Бира, происходит в самых передовых странах с рыночной экономикой, а тут же. Это давало огромные преимущества и перспективы для страны. Кроме того, были предусмотрены настоящие рычаги демократии, так называемые алгедонические приборы. В каждом населенном пункте предполагались «опросные пункты», оборудованные такими приборами - места, где производился автоматизированный опрос населения по поводу принимаемых мер. Эти центры были включены в систему, и правительство быстро узнавало реакцию населения на очередное нововведение.
Такая модель государства явно не вписывалась в планы «мирового жандарма» - США. С подачи ЦРУ власть в Чили захватила хунта, и был установлен фашистский режим Августо Пиночета. Киберсин так и не успел полностью показать себя в действии. Впрочем, был момент, когда система продемонстрировала свои поистине фантастические возможности. Это было в 1972 году, во время инспирированной спецслужбами США забастовки гремио – союза владельцев автотранспорта. Дело в том, что Чили узкая и длинная горная страна, где все грузоперевозки осуществляются автотранспортом, 80% которого и контролировали гремио. Предполагалось, что забастовка приведет к полному параличу экономики и общественной жизни, а правительство «Народного единства» не продержится и нескольких дней. Но с помощью «Киберсин» оставшиеся в наличии автомобили были организованы таким образом, что показатель грузоперевозок не уменьшился, а во время второй забастовки даже увеличился! Вот что дает применение научных методов в экономике, соединение теории и практики.
Но не надо думать, что эти замечательные проекты остались в прошлом. Напротив – это наше будущее! Не за горами время, когда в результате хищнического использования будут исчерпаны энергетические и сырьевые ресурсы Земли, и для продолжения жизни подобные системы окажутся просто необходимыми для того, чтобы разумно использовать оставшиеся запасы и оперативно, но слаженно, разработать новые источники. И коммунистам просто необходимо знать, какими методами можно эффективно бороться против капитализма. Ведь введение системы, подобной ОГАС или Киберсин, это первый шаг, который необходимо сделать после социалистической революции. Современные технические средства намного совершенней, чем во времена Глушкова и Бира, и осуществить проект сейчас намного проще. Кибернетика – это наука будущего, результаты которой в виде общегосударственных автоматизированных систем должны стать настоящим оружием пролетариата в борьбе против буржуазии. Каждый коммунист обязан знать, чем можно заменить рыночную экономику!
